Профессиональный быт, или трудовые будни политконсультанта-2

Татьяна Гурьева
Утром следующего дня Пуцилис снова удивился. На кухне вверх ногами перед настежь раскрытым окном находился человек. Перед ним лежала раскрытая книга «Трансцендентальная медитация. Пути познания», в которую человек искоса заглядывал. Пуцилис тоже туда заглянул. Космические лучи, собранные в пучок, плавно входили в седьмую чакру йога на рисунке и стремительно распределялись по телу. Медитируемый (а это был Борщихин) не обращал внимания на действительность и монотонно произносил какой-то текст. Слегка покачивая левой ногой, он пассами рук наполнял чашку, стоящую перед ним. Видимо, той же космической энергией. Пуцилис помахал ему рукой и вежливо удалился. Пора было приступать к реализации плана – время пошло.

В Комитете было шумно. Главным образом, шум производили две странноватые помощницы Фло – Функция и Пункция. Застиранные и невыразительные лица девиц компенсировали фантастическое рвение к работе и шумные вскрики, которыми они оповещали присутствующих о результатах труда. Вскрики крайне раздражали Пуцилиса и мешали работе, но цель была отчетливой и ясной. Пуцилис предложил окончательный проект по информатизации пространства граждан и убедительно просил Фло передать проект наверх. Проект предлагал голографическое устройство, помещающее гражданина по его желанию в обстановку, способствующую снятию напряжения, стресса, неприятных эмоций. По желанию, каждый гражданин мог включить небольшой приборчик и заполнить свое пространство любимой музыкой, картинами Боттичелли и всем милым его сердцу содержимым. Прибор находился в последней стадии разработки, Пуцилис гордился своим проектом и подумывал о заслуженном отдыхе, который можно было себе позволить в конце лета на любимом курорте со своей ненаглядной Птичкой, превращающейся во время отпуска в очаровательную голубку. Но оставить на время Комитет можно было только при условии окончательно выполненного плана. Плана, от которого зависела дальнейшая жизнь. День шел к закату. Над горизонтом возникли первые багровые лучи, распирающие небосклон. В воздухе повисла предгрозовая тишина. Внезапно в комнате появилась убитая горем Акция и положила на стол Пуцилиса бумагу. На ней Пуцилис увидел результаты сложного психологического тестирования, написанные рукой Борщихина с кучей помарок и раздавленным майским жуком. В резюме указывалось, что Акция не пригодна к занимаемой должности. Пуцилис обомлел. В комнате появилась Фло и нарочито вежливо попросила Акцию собрать свои вещи и написать заявление об уходе. Пуцилис начал громко возражать – но Фло уже не было в комнате и Пуцилису пришлось утешать милую девушку и обещать, что вся эта житейская несуразица очень быстро закончится и тогда… Что тогда, Пуцилис еще не знал сам, но его жизненный опыт подсказывал именно такое развитие событий. Гроссмейстер отлучился по делам, а когда вернулся, расстроился так сильно, что Пуцилис благоразумно поспешил отправить его домой. Твердой походкой он направился в кабинет профильного психодизайнера. На столе психодизайнера были навалены разные книги по медитации, йоге и психологии, но сверху лежала зачитанная книжица «Тайная жизнь» Сальвадора Дали, изрядно затрепанная и затертая. Вот что успел прочитать Пуцилис на ходу – «она призналась, что приняла меня за противного и невыносимого типа из-за моих лакированных волос, которые придавали мне вид профессионального танцора аргентинского танго…»Далее на отдельном листке рукой Борщихина было приписано – «она (Акция) не распознала во мне сумасшедшего гения, способного на большую отвагу», внизу был пририсован профиль Акции, а ниже все размазано до невозможности. Внезапно на глазах Пуцилиса листок выпал из книги к его ногам и тот его машинально поднял, но, подумав, положил в карман. Когда крикливые девицы начали на кухне шумно распивать чаи, сплетничая и обсуждая всех вокруг, Пуцилис положил среди их документов странный листок, надеясь на удачу. В голове его вертелось – с лукавым по лукавству его… Со спокойной душой Пуцилис вышел на воздух. Начинающийся ливень освежил его утомленное сердце и заставил побыстрее нырнуть в метрополитен. Ночью утомленному консультанту приснился странный сон. Сам он как будто находился в ложе старинного театра, а его вниманию невидимый конферансье предложил премьеру пантомимы. На сцене священнодействовал один актер. Раскланявшись перед зрителем, актер начал изображать нервного порывистого художника- гения, который страдал от мук творчества и был с собой не в ладу. Незаметно для самого себя актер преображался в буддийского монаха, познающего высший смысл бытия в глубокой медитации. Медитация сменилась замысловатым танцем. Желтые одежды монаха развевались невероятным образом, обнажая худосочное тело, затянутое в кожу. Эта кожа, в конце концов, начала раздражать героя, и содрав ее с себя, подобно змее, нагой и опустошенный, актер застыл перед ошеломленным зрителем, осыпая его лепестками диковинных цветов. Проснувшись, Пуцилис решил рассказать ночные видения своей Птичке-психоаналитику и тайноведу, но Птичка упорхнула, оставив супругу на подушке свежую газету и завтрак на столике. Потребность в общении переполняла нашего героя и он решил пригласить своего знакомого чиновника зайти в Комитет, попить чайку и обсудить последние новости. В помещении Комитета было свежо. Перед распахнутым окном в странной и замысловатой позе Борщихин совершенствовал свое мастерство. Ноги в носках поправляли занавески на окне, а кожаные брюки почему-то лежали рядом. Чиновник побледнел. Оглянувшись на Пуцилиса, он неуверенно нащупал стул и присел на него. Казалось, медитирующий не обращал на вновь прибывших никакого внимания. О-м-м-м, - доносилось от окна глухо и раскатисто, но тут чиновник хватнул воздуха полным ртом и громко закричал – Что здесь происходит, милейший? Где мы находимся? Пуцилис начал мягко успокаивать чиновника, объясняя утренние упражнения высоким уровнем креативности нового сотрудника.
В конце концов, мы должны идти в ногу со временем, добавил Пуцилис, но чиновник, проглотив таблетку, начал возмущенно икать, заикаться и просить прекратить это безобразие. И тут наш консультант припомнил, что во время очередной политической революции, кажется, фиолетовой, этого чиновника преследовал некий политический экстремал, который, взгромоздившись на палку, изображал грозного всадника на коне и гнал несчастного по Центральной улице с диким гиканьем и улюлюканьем. С тех пор чиновник опасался экстремалов, при малейшей угрозе начинал заикаться и нервничать. Борщихин был непонятен чиновнику, а, следовательно, опасен. А чем занимается этот сотрудник? – последовал следующий вопрос и даже ароматный свежезаваренный чай не возымел своего действия.
Прижав к себе папку с документами, чиновник выскочил на лестничную клетку, увлекая за собой Пуцилиса. Сегодня же об этом будет доложено куда следует – добавил он непреклонным голосом и удалился. А денек обещает быть жарким – подумал Пуцилис и грустно выслушал по телефону, что Гроссмейстер серьезно заболел, попав под вчерашний ливень, и не выйдет на работу. У Фло в кабинете началось совещание. Главного координатора Комитета не пригласили из-за того, что было совершенно необходимо доработать проект до конца недели. В Комитет уже неоднократно звонили, о чем Фло напоминала Пуцилису ежедневно, но работа и так шла к концу. В обеденный перерыв Пуцилис вышел на кухню попить чаю с мятой. Возбужденные девицы тихо хихикали, подсовывая друг другу знакомый листок. Пуцилис сделал вид, что ничего не заметил. Когда возбуждение достигло своего апогея, Пункция влетела в кабинет Фло и закрыла за собой дверь. Обиженная Функция тут же засеменила туда же, с опаской оглядываясь по сторонам. Из кабинета стремительно выскочила Фло, размахивая листком, но Борщихина не оказалось на месте, а Пуцилис стал набирать телефонный номер, уклонившись от переполнявших Трефовую Даму эмоций. Три грации укрылись в кабинете начальницы, а Пуцилис вернулся к проекту, но поработать не удалось. В дверях появился давно отсутствовавший Пересмешник с кислым лицом. Я только что оттуда – уведомил он Пуцилиса, закатив глаза и показывая пальцем в небо. Есть мнение, что некоторые сотрудники Комитета неправильно себя ведут. Он выжидательно уставился на коллегу, но тот только пожал плечами. Теперь, когда отделы кадров сменили практикующие психологи, возможны перегибы, но Фло – как она могла, как бы сам с собой разговаривал Пересмешник, затем он проследовал в кабинет начальства, и голоса зазвучали с новой силой – еще громче и ожесточеннее. Потом в кабинете что-то упало, Пересмешник зачем-то перешел на дискант и был непреклонен. Шум всегда выводил Пуцилиса из себя, поэтому он отправился в Старое кафе собраться с мыслями. Состояние его было странным – спокойным и размеренным. Казалось, что окружающая действительность перестала для него существовать. Какая-то мысль вдруг напомнила о себе и исчезла. В конце пятницы Пуцилис припомнил, что знакомый чиновник пригласил его на уик-энд вместе с супругой на свою загородную дачу. Пуцилис даже обрадовался, что сможет переключить себя на более приятные мысли. Приободрившийся супруг поспешил обрадовать свою Птичку и начать собираться. Хотелось отдохнуть со вкусом и основательно. Необходимо было продумать еще кое-какие детали из Плана Сицилийской Защиты (ПСЗ). Так в свое время провозгласил Гроссмейстер, Пуцилис взгрустнул, но мыслями уже находился далеко от города…
Утро было таким же свежим и юным, как милое детское личико после крепкого сна. Рассвет часто обещает гораздо больше того, что впоследствии выполняет день. Умиротворенные супруги с полными сумками двинулись к маршрутному автобусу и даже благополучно сели на первом сидении. Пуцилис напевал свои любимые арии, Птичка с удовольствием подпевала и улыбалась. Дорога была живописной, зелень такой свежей и радостной. Подпрыгивания автобуса на поворотах тоже умиляли Пуцилиса, умилял его и симпатичный толстый кот удивительного персикового цвета, осторожно выглядывающий из хозяйской корзины. Впереди предстояло два чудеснейших выходных без набивших оскомину физиономий. Шляпку Птички украшали фиалки, а сарафанчик был невероятно легким и воздушным. Положительно все в это утро Пуцилису нравилось. Дорога от остановки тоже была приятной и супруги наслаждались каждой минутой общения с природой. За поворотом показалась знакомая черепичная крыша, а дверь калитки была гостеприимно распахнута. Навстречу вышел чиновник Брыль в соломенной шляпе и льняном комбинезоне. Из шезлонга навстречу устремилась радушная хозяйка, принимая сумки и провожая гостей на второй этаж небольшого уютного домика, в котором супруги любили бывать. Брыль чем-то напоминал Пуцилиса своей размеренностью, но был излишне прямодушным и простоватым. Пуцилис перешел в беседку для неторопливой и обстоятельной беседы, а женщины занялись приготовлением закусок. Гости постепенно прибывали. Пуцилис увидел здесь депутата Качана с невестой, чиновников из правительственного аппарата – Рябу и Грушку, которые наливали друг другу коньяк и распивали прямо на лужайке. В бассейне плескались известные публицист Жеребицкий и ведущий заангажированной политической программы Громадин. Громадин делал сальто прямо в воде и победоносно посматривал по сторонам. Он хотел всем нравиться и вызывать восхищение. Наверное, поэтому имел проколотое ухо с цыганской серьгой, проколотый пупок, ноздрю и даже сосок. Позже к обществу присоединилась известный заслуженный журналист Гривастая. Ироничная и эпатажная дама прилегла возле беседки с ноутбуком, выпив перед этим стакан водки без закуски. Никто не посмел нарушить ее покой и творческое рвение. Все знали, что только в такой нестандартной обстановке рождались настоящие шедевры. Один из своих потрясающих обозрений Гривастая наваяла прямо под кратером извергающегося вулкана. Весь материал как бы изрыгал пламя и был чудовищно фотографичным, мастерица пера передала не только удушающую атмосферу вулканизирующего кратера, но и едкий запах серы, надвигающуюся угрозу разбушевавшейся стихии и полное предчувствие апокалипсиса у метущихся людей. С тех пор свой обуглившийся ноутбук Гривастая таскала по странам и континентам. Говорила, что он приносит ей счастье. Молодые журналисты пытались незаметно прикоснуться к нему. Считалось, что это помогает в профессиональном творчестве.Пуцилис удивился, что Брыль знаком с этой талантливой дамой, которую многие побаивались за острый язык, но все без исключения уважали. Атмосфера и теплый день располагали к общению. Грушка на гитаре стал напевать «Здравствуйте, дачники, здравствуйте, дачницы…» Птичка с Розеткой, супругой Брыля, молниеносно производила канапки из всякой всячины, но периодически появляющиеся мужчины, потихоньку уносили их и быстро поедали к великому огорчению незадачливых кулинарок. Но уха тем временем доходила на маленьком огоньке и источала удивительный запах, а самодельный гриль обещал порадовать собравшихся запеченным лососем и мясом по-мексикански. Брыль любил готовить, знал толк в еде и никого не допускал к этому деликатному процессу. Пуцилис священнодействовал со специями, специально привезенными им из разных стран.
В конце концов, уха была разлита по тарелкам, водка по стаканам, а мясо и рыба горкой возвышались в центре стола. Гривастая оживленно потерла руки и попросила слова. Ей с удовольствием позволили произнести первый тост – Вот Дом, который построил Брыль. А это Розетка, которая сладкая, словно конфетка, в доме, который построил Брыль. А это веселая Птица-синица, которая мило сегодня резвится в доме, который построил Брыль. Тут все засмеялись, на Гривастую начали шикать, протянули стаканы, и, энергично чокнувшись, выпили и тут же зашумели каждый о своем, невпопад и мимо, но было это ужасно весело и симпатично, особенно хороши были невеста со своим женихом, целующиеся тайком и крайне стесняющиеся своих счастливых лиц. Жеребицкий ухаживал за дамами, а Громадин демонстрировал свое накачанное тело. После обеда компания разбрелась по участку. Брыль завел разговор о том, что необходимо навести порядок в Комитете и убрать оттуда лишних сотрудников. Пуцилис поддакивал коллеге, Громадин начал составлять коктейли при помощи шейкера и угощать всех желающих. Потом радушный хозяин дома задремал в шезлонге, а Пуцилис стал просматривать газеты, принесенные Жеребицким. Его внимание внезапно привлек заголовок – Новое лицо Фиолетовой власти, под которым фигурировало лицо Фло с хищноватым прищуром. Казалось, Фло смотрит в будущее и будущее простирается у ее ног, поверженное и сраженное ее харизмой. Из заметки Пуцилис узнал, что Фло прошла по спискам своего округа и стала депутатом, и опубликовала свою предвыборную программу и у нее есть личный имиджмейкер. В материале ее называли Флагманом Фиолета, ведущей вперед к победе состоятельных буржуа во главе с неким Восточным Лидером, располагающим нефтяными разработками. Рука Фло была выброшена вперед, и этот жест неудержимо призывал к победе. Что день грядущий мне готовит? – призадумался Пуцилис о своих ближайших планах. На закате кампания отправилась на пруд – кто с удочками, кто купаться. Время летело слишком быстро, вечер не обошелся без костра и задушевных песен под гитару. Пуцилис был приятно расслаблен обстановкой, но мыслительный процесс продолжался помимо его воли. Хотелось закончить проект, получить новый, приносить пользу обществу и находиться в гармонии с самим собой. Не слишком ли многого я желаю? – сам себя спросил Пуцилис и не нашел ответа.
Наутро кампания начала разъезжаться. Говорилось много теплых слов. Пожимались руки. Расставаться не хотелось. Супруги заторопились на дневной автобус.
Утром в понедельник пробиться к Комитету было затруднительно из-за обилия журналистов, телевизионных камер и любопытных прохожих. Пуцилис с трудом протиснулся в прихожую и замер – в его бывшем кабинете проходила пресс-конференция. Фло в потрясающем фиолетовом платье со шлейфом (авторской разработке модельера-дизайнера Гуго Басс), непринужденно возвышалась над толпой журналистов. На заднем плане Пуцилис прочел яркий слоган – Фиолет не подведет! Здесь же суетился Борщихин, но его растерянный вид несколько позабавил Пуцилиса. Не привлекая внимания, заварил на кухне кофе и искренне обрадовался Гроссмейстеру, появившемуся неожиданно среди репортеров. Коллеги обменялись рукопожатием и стали наблюдать за происходящим. Взвизгивающие девицы сидели в уголке, вспотевшие от возбуждения, а Фло ловко развернула плакат, на котором жители страны щедро получали валюту в купюрах крупного достоинства. Купюры, порхая, вылетали из нефтегазовой трубы. Яркие стрелочки указывали на цифры растущего благосостояния, а взмахи шлейфа непревзойденного политика подчеркивали великолепие наступающего светлого периода, сама же Фло порой напоминала хищника,  временно выпущенного из вольеры. Экспрессивная дама взахлеб, переходя на тарабарщину, обрисовывала ситуацию изобилия. Остановка была за небольшим – государство должно было выделить определенную (весьма значительную сумму) для разработки нового предполагаемого местонахождения нефти. Журналисты задавали вопросы.
Фло показывала документы, подтверждающие смелую гипотезу. Увидев появившегося на пороге помощника, она протянула к нему руки и сообщила, что ее первый помощник давно вынашивал данную идею для подачи в Парламент и тут же внимание журналистов полностью переключилось на Пуцилиса. Ему стали задавать вопросы, требовали ответов, фотографировали в анфас и профиль, усадили в кресло перед микрофонами всех ведущих телекомпаний. Герой поневоле довольно смутно понимал, что происходит. Напрасно он сообщал журналистам о своем последнем проекте информатизации пространства, напрасно говорил, что не знаком с проектом Леди Фиолет. Фло победоносно улыбалась, переадресовывая вопросы Пуцилису. Вопросы касались разных сторон жизни обычных граждан, вспотевший консультант был близок к обмороку и полному расстройству нервной системы, когда неожиданно для себя вскочил с кресла и заорал (почти по Станиславскому) - НЕ ВЕРЮ! А вот ни чуточки не верю! Весь это проект – Профанация. Жуткая профанация. Тут журналисты взревели и повскакивали с мест. Фло угрожающе развернулась в сторону своего заместителя, но тут проворно и легко неизвестно откуда появившийся Гроссмейстер увлек Пуцилиса в боковую дверь и проводил его на лестницу черного хода. Пуцилис прищурился от яркого солнца и огляделся. Верный Гроссмейстер улыбался и поддерживал его под руку, а сознание выполненного долга помогло Пуцилису собраться с силами и отправиться по направлению к Старому кафе, увлекая за собой молодого друга.
Опомнился наш политический консультант, сидя в кафе, где он машинально пил фирменный кофе под странным названием «Поцелуй депутата». Пуцилис представил Фло и содрогнулся. Напротив сидел Гроссмейстер и понимающе улыбался. Через пару столиков коллеги заметили Громадина с эффектной блондинкой. Громадин, приподнявшись, махнул рукой Пуцилису и тот очень обрадовался знакомому лицу. Не сговариваясь, друзья пересели за столик Громадина и заказали по соточке крепкого напитка, настоянного на травах. Громадин не расспрашивал Пуцилиса ни о чем, но, оказывается, присутствовал на пресс-конференции. Дама была журналисткой, падкой на сенсации в политическом мире, сочла себя лишней в эмоционально накаленной ситуации. Истощенный последними событиями герой дня никак не мог прийти в себя, коллеги начали говорить о наступающих отпусках, делая вид, что ничего особенного не произошло. Горечь происходящего уходила внутрь Пуцилиса, как влага в обожженную землю. Тут Громадин встал, крепко пожал Пуцилису руку и пригласил к себе в офис на завтра. Гроссмейстер проводил друга до такси и вскоре Пуцилис попал в руки собственной озабоченной супруги. Размышлять ни о чем уже не хотелось…
Утром политический консультант, выпив кофе, поехал на встречу к Громадину. Он чувствовал, что Громадин чем-то сможет помочь, подскажет и посоветует, как же лучше поступить в данной ситуации. Пуцилис не ошибся. Журналист вышел навстречу серьезным и подтянутым. На столе оказались газеты, отражающие вчерашние события. Громадин приготовил диктофон и спокойным профессиональным голосом начал задавать Пуцилису разные вопросы. Было видно, что он хорошо подготовился к интервью.
Первый раз Пуцилис почувствовал, что его точка зрения действительно кого-то интересует по-настоящему. Беседа длилась не час и не два. Оглушительно трезвонил телефон, а в комнату заглядывали сотрудники, но Громадин вел беседу в нужном направлении, уточнял, переспрашивал, подбадривал. Сами собой на столе оказались бутерброды, и даже свежезаваренный мятный чай. Пуцилиса радовало, что журналист действительно хочет расставить все точки над «и» в этой странной истории. Выговорившись, Пуцилис почувствовал себя гораздо лучше. И решил отправиться на работу. В коридоре царил сквозняк. Окурки и бумага, пластиковые стаканчики вершили свой собственный круговорот вещей в природе. Неожиданная тишина воцарилась в офисе.
Подобрав с пола запыленного черного ферзя, Пуцилис принялся за уборку. Умный и просчитанный план сицилийской защиты от захватчиков полетел в корзину. Неужели все действующие лица и персонажи унесло ветром навсегда и вот теперь, наконец, появится законная возможность закончить законопроект, передать его наверх и нормализовать работу комитета. Пуцилис вдруг вспомнил, как скромные родители долго и терпеливо ждали проявлений гениальности от дражайшего чада. В конце концов, все свелось к тому, что Пуцилис старался не нарушать 10 заповедей – в этом, собственно, и состояла вся гениальность зрелого мужчины, закончившего философский факультет, старавшегося жить в гармонии с собой и своим социумом. В своем рабочем еженедельнике Пуцилис сделал необходимые пометки. С удивлением посмотрел на черного ферзя. Какой же шахматной фигурой оказался сам Пуцилис? Похоже, пешкой. Пешкой, которая, продвигаясь только вперед до последней горизонтали, превратилась в другую фигуру, тем самым решив судьбу Комитета. Остальные фигурки смело с шахматной доски и разбросало в разные стороны. Использованный ферзь, использованный консультант – невесело подумал сам о себе. Тужься, не тужься... Почему всегда происходит так – человек рождается для счастья как птица для полета и всю сознательную жизнь готовится к рывку в поднебесье, но ЧТО ЖЕ накрепко прибивает человека к земле, подрезает крылья и отнимает надежду на новую попытку взлета? И как с этим жить? Умный Пуцилис не находил ответа. На следующее утро он обнаружил деловую газету с пометкой Птички «ПРОЧИТАТЬ!» и, заинтригованный заголовком, приступил к чтению. «Они не пройдут!» – гласил заголовок. Видоизмененное интервью Пуцилиса предупреждало граждан о назревающих нефтяных махинациях под предводительством восточного магната. Фиолетовая кампания, желающая использовать в своих интересах простых обывателей, решила прибегнуть к некрасивым методам проталкивания своей программы. Пуцилис был изображен в виде Печального Рыцаря, заслоняющего щитом граждан от фиолетовых монстров. Потомственный интеллигент тяжело вздохнул. Жизнь набирала новые обороты. Вдруг радостно и настойчиво затрезвонил телефон. Срывающимся от радости голосом Гроссмейстер сообщил коллеге, что у них с Акцией намечается прибавление семейства. Впервые за последнюю неделю Пуцилис заулыбался и, расчувствовавшись, от всего сердца поздравил друзей искренне и тепло. Решено было немедленно встретиться и отметить столь приятное событие. Жизнь продолжалась. И внезапно наполнилась новым смыслом и новой зарождающейся попыткой взлета…И даже где-то наступала на пятки…

* Опубликовано в журнале «PR-менеджер», №11/2005
** Використано ілюстрацію Михайла Євшина до українського видання книжки Отфріда Пройслера «Крабат» (Львів, «Кальварія», 2006)